Старонка:Ластоўскі В. Гісторыя беларускай (крыўскай) кнігі.pdf/170

Гэта старонка не была вычытаная

„Идикъ жаловалъ на Фалка, ижъ его подцковалъ собакою своею, а собака его укусила, а съ того менилъ ся хромъ. Фалко заперлъ, ижъ бы его подцковалъ, а Идикъ не могъ на него досвѣтчить. Тогды мы прысужаемъ: отприсячь Фалкови самому“ (арт. 74).

„Мартинъ жаловалъ на Микулу: коли оралъ свое поле, тогды упустилъ мошьню, а въ ней 3 скотцы. Микула сѣючы тое поле, изнашелъ тую мошню съ тыми грошьми. Мартинъ упоминалъ, абы ему вернулъ, а онъ того ся прелъ. Мы сказуемъ: Миколѣ самому отприсячь, ижъ не видѣлъ тыхъ грошей, ани мошни" (арт. 107).

„Идикъ жаловалъ на пастуха, ижъ далъ ему овцю во статокъ его пасьвити, а опять овцы не имѣлъ зася отъ пастуха; а пастухъ рек, ижъ тую овцю пригонилъ до села. Мы сказуемъ: пастухови присячь, ижъ тую овцю пригонилъ до села“ (арт. 76).

Зазвычай за кожды праступак вызначалася кара гатоўкай, і калі аб ей пе гаворыцца ў вышэй прыведзеных прыкладах, то гэта тлумачыцца жаданьнем ухіліцца ад паўтарэньняў, бо справа ясна з папярэдніх артыкулаў, прыкл.:

„Бартолтъ жаловалъ на Ондрѣя, ижъ его ранилъ, а Ондрѣй вызналъ и реклъ: у игрѣ ся брало. Мы слышавши Ондрѣево признаньне, а знаючи ижъ въ игрѣ не маѣть быти жадная рана сказуемъ: заплатити рану (арт. 102).

Вялічыня платы азначана ў артыкуле 100:

„Простому шляхтичу 10 гривенъ, учиненому шляхтичу 15 гривенъ, знаменитому шляхтичу 60 гривенъ, кмету или солтысу 3 гр.“

У гэтым статуце адносна мала артыкулаў агульна-дзяржаўнага значэньня, як прыкладам, артыкулаў наступнага зьместу:

„А коли жъ подъ однымъ паномъ людъ одно имѣеть быть, а одного права поживать, абы не были яко Морены и Дивъ, потребно есть, абы однакы судъ былъ… Коли одинъ государь всихъ есть, тогды одна монета имѣеть быти…, которая монета имѣеть быти вѣчна, добрая и годяча, абы была любоприимна всѣмъ людемъ“.

Вельмі цікава, што ў гэтым праўным творы ўпамінаюцца імёны мітычных славянскіх істотаў — Марэны і Дзіва, як агульна вядомыя ўсім і зразумелыя. Мабыць, вера ў іх была яшчэ моцная ў ХІV ст. ня толькі сярод простых людзей, але і сярод тагочаснай інтэлігенціі.

Характэрна разуменьне права на лес:

„Тежъ уставляемъ: хто съ кимъ имѣеть границу при лѣсѣ, а войдеть чересъ границу у чюжій лѣсъ, а тотъ его застанетъ…, маеть у него узяти за первое застатое сокиру, а въ другое застанетъ ино метель (ням. mantel), а любо сукно, а въ третие застанетъ, маеть взяти любо вола, а любо коня, а то безъ вины; а возметъ два вола или коня, тогды имѣетъ одного собѣ держати, а другого пустить маетъ на поруку и маетъ знамение учинить на деревѣ, гдѣ тотъ узялъ закладъ. Коли жъ хто украдеть дубъ или два въ чюжомъ гаю, маеть платити 6 скотц за кождыи дубъ, а будетъ три вердунки маеть дати тому, чий гай“.