остала вдовою по пане Станиславе Ольбрахтовичу Кгаштолъте, воеводе Троцкомъ, и мешкала на тотъ часъ пры матцэ своеи, пани Миколаевое Радивиловои, пани Виленскои и броте (так у рукапісе) своемъ пану Миколаю Радивилу подчашом. И король почал до нее ходити ночъю, куды собе хожэнье был учынилъ с полацу ажъ до дому ее. И там в нее бывалъ часто, и было то слышать по всеи земли Польскои и Литовскои. И братья ее просили короля, абы того перестал и до сестры ихъ не ходилъ и тое неславы дому ихъ не чынялъ. Король имъ обецалъ черезъ то до нее не ходити и не ходилъ не малыи часъ. Потом кревкости прырожоное далеи терпети не могъ и пошол зася до нее ночъю и одно само треть. А панове Радивилове того пилне стерегли, и кгды король до сестры ихъ ушолъ, они того ж часу тамъ до короля прышли и мовили ему: „Милостивыи королю, не мѣлъ еси черезъ то до сестры нашое ходити, а тепер для чого еси прышол?“ Король им поведилъ: „А што вѣдаете? можэть тепершнее прыистье мое ку сестре вашеи вчинити вамъ большую славу, честь и пожытокъ?“ Они рекли: „Боже даи то!“ и того ж часу плебана прывели, которого на то готового мели, и отдали короля зъ сестрою своею потаемне: нихто с панов радъ духовных и светских а ни тэж з двору королевского не были о томъ вѣдоми, толко Радивилове, а Кгезъгаило, а плебан, што шлюбъ давалъ. А ведъже король и шлюб з нею взявшы, того не малыи часъ таилъ, и предъся она мешъкала пры матъцэ и у брата своего.
Потомъ король молодыи, лѣта Божего нароженя 1547, у Ѳилипов постъ, ехалъ до Польщы до отца своего, навежаючы его, и тамъ тое ожэньне свое повѣдилъ князю Матѣевскому, бискупу Краковскому, а папу Яну Тарновскому — пану Краковскому. Они ему того дозволили, и онъ зася с Польщы прыехалъ до Вилни, лѣта Бож нарож 1548 у великии постъ, и панове рада до великого князства вси до Вилни къ королю зъехалися. И кгды то услышали и довѣдали пэвности панове рада великого князства, ижъ король с тою панею потаемне шлюбъ брал, и сэрдэчне того жаловали и почали упоминати и просити короля слезно, абы того не чынилъ и неровни собѣ, подданое своее, за малъжонку не бралъ. Потом всимъ людемъ и всеи земли тое ожэненье королевское было вельми не мило, а многие тому вѣры допустити не хотѣли, и многие пашквилюсы писали о томъ, у замку къ стенамъ и к ратушы и къ панскимъ домомъ къ воротам прыбивали, которые многие и до короля бывали прыношоны. А потомъ и до короля старого отца и матъки его, королевае старое, до Кракова то дошло. Они велми срокго до сына своего писали, абы того не чынилъ и за малжонку ее собе не брал. Король Августъ о то ничого не дъбалъ а короля старого отца своего такъ и пановъ рад корунныхъ и великого князства упоминанья и прошенья слухати не хотѣлъ.
Лѣта Божего нароженя 1547, король Жыкгимонт Старыи, будучы в Петръкове на соиме валномъ, постановившы варовне вси потрэбы рѣчы посполитое. Будучы в старости лѣт своих розънемогся, в которои хоробе, вжо на полы, умерлыи прывезенъ до Кракова и там жэ вмеръ въ самыи великъ
